09.06.2021 7503

На дворе 21 век, но мы до сих пор не можем приблизиться к тому, чтобы назвать домашнее насилие пережитком прошлого. Оно настолько въелось в жизнь общества, что зачастую не кажется чем-то неправильным. Многие жертвы домашнего насилия даже не допускают мысли о том, что они не должны терпеть издевательства, а агрессоры не задумываются о последствиях своих действий. И, к сожалению, детям зачастую «достается» больше всего.

Проблема еще и в том, что они изначально находятся в положении «мама знает лучше». Их не нужно «обрабатывать», они уже всецело доверяют родителям (или опекунам), у них действительно нет никого ближе, и ничего другого они в жизни не видели. И, в отличие от жертвы-партнёра, жертва-ребёнок совсем не может отбиться и дать сдачи, она не может собрать вещи и уйти. Агрессор-взрослый, позволяющий себе применять физическое насилие, также не воспринимает ребёнка как личность. 

Для него он изначально объект, который в будущем оправдает все его ожидания, станет реализацией его несбывшихся планов. У ребёнка, по мнению тирана, нет своих чувств и желаний, а если тот возражает и пытается их высказать, значит, он просто ещё не разобрался в своих мыслях и не понимает, как устроен мир. В репертуаре агрессора обязательно будут фразы «маленький ещё, вырастешь — поймёшь» и «потом спасибо скажешь». Для такого взрослого это — единственный способ установить свой непререкаемый авторитет. Ребёнок же, не имея достаточного опыта, принимает это за чистую монету. 

В будущем такие дети становятся либо чересчур пассивными и нуждаются в «пинках» извне, они уже сами ищут такого спутника жизни, который подскажет им, как лучше и что им нужно делать; либо напротив, когда чувства и желания начнут прорываться, станут яро превращать их в жизнь вопреки запретам взрослых, и рискуют связаться не с той компанией и навредить себе (ведь если их родители считают допустимым делать им больно, откуда им научиться другому восприятию себя?).

Агрессия в сторону ребёнка может быть ответом на несоответствие его действий ожиданиям взрослых. В таком случае угнетатель будет прикрываться воспитательными мерами. Ребёнок должен уважать старших, слушаться их, понимать с полуслова и никогда не нарушать правил. Такие взрослые словно следуют древним инстинктам, устанавливая свой авторитет по первобытному принципу «кто сильнее, тот и прав». Всем нам однажды так или иначе приходилось слышать фразу «я его просто шлепнула пару раз, для профилактики». 

Такие родители любят оправдываться тем, что их «тоже в детстве били, но они же выросли нормальными», не замечая очевидного: нет, не выросли. Даже простой «шлепок», даже «для профилактики» уже является насилием, и он не может быть оправдан. Даже таким простым действием, совершенно безболезненным, родитель расписывается в своём бессилии. Показывает, что его аргументы закончились, и он уже не знает, что делать, чтобы убедить ребёнка слушаться. После удара ребёнок на какое-то время затихает, но не от того, что он принял точку зрения родителей, а из страха, что дальше может быть хуже.

Многие родители используют «воспитание ремнем» в качестве наказаний за плохие с их точки зрения поступки. Вместо разговора по душам, вместо разбора ситуации, чтобы сэкономить силы и время, они просто бьют своих детей, чтобы те запомнили, что поступок = наказание. Как правило, часть родителей говорит, что ребёнок сам вынудил их взять в руки ремень, что им так же больно, как и ему, и они бы и рады не делать этого, но, как говорится, «надо, Федя, надо».

Кроме того, ребёнок, особенно младший школьник, может стать семейным «козлом отпущения», в которого летят все шишки. Родитель-тиран устал на работе? У него неудачный день? Он весь день сдерживал свои негативные эмоции (или не очень), ведь срываться на коллег — вредить своей репутации? Дома обязательно найдётся причина отругать ребёнка. Даже если тот сделал всё, что мог, чтобы это предотвратить, родитель-тиран найдёт, за что выместить на нём злобу.

Часть семей кичатся тем, что никогда не били своих детей, и потому их семья — благополучна, но отчего-то ребёнок всё равно болезненно переживает любую свою ошибку и боится идти домой, если сделал что-то, что может расстроить родителей. В отдельных случаях это может быть особенность характера, чрезмерная застенчивость, но чаще всего дома ребёнка дома ждёт просто ещё один тиран, только вместо физической силы он применяет крики и словесное унижение.

В последствии дети из таких семей вырастают замкнутыми, они сложнее идут на доверительный контакт, имеют проблемы с поведением и авторитетом. Для них модель «кто громче/сильнее, тот и прав» является единственно правильной. Другим работающим с ними взрослым для быстрого установления авторитета придётся действовать так же, как действуют родители дома. Вспоминаем, с чего начинается «Педагогическая поэма» Макаренко. Выдающемуся учителю, одному из четырёх величайших педагогов планеты, интеллигенту и гуманисту довелось воспитывать малолетних преступников — карманников, грабителей, дебоширов. 

Насколько бы по-человечески Антон Семёнович ни пытался с ними работать, дети начали воспринимать его только после того, как в ответ на очередной выпад местного лидера он ударил того по лицу. В дальнейшем все его воспитанники стали порядочными людьми и сами к насилию не прибегали, но методы воспитания, разработанные Макаренко для его подопечных, при его непререкаемом авторитете в педагогических кругах, до сих пор ставятся под сомнение.

Попадая в школьный класс, ребёнок из семьи, практикующей физические наказания или эмоциональный прессинг, быстро становится «проблемным» и может мешать учебному процессу, затевать драки, провоцировать других детей на конфликты. Ему нужно больше внимания от взрослых, но единственным известным ему способом его получить будет именно нарушение установленных правил. 

Если такой ребёнок в классе один, учителю не составит большого труда со временем скорректировать его поведение, показать, что в мире существует не только «метод кнута и пряника» и помочь ему интегрироваться в общество. Но если в классе набирается сразу несколько таких учеников, шансы учителей исправить ситуацию резко снижаются, и под угрозу ставится даже непосредственно учебный процесс.

Взрослые жертвы пережитого в детстве насилия стремятся к одиночеству, они часто подозрительны, испытывают трудности в общении с другими. Многие из них имеют низкую самооценку, считают себя недостойными, неадекватными, нелюбимыми. Редко испытывавшие глубокие привязанности в детстве, они часто ищут любовь и понимание у тех, кто не может оправдать их ожиданий, вступая в супружеские или партнерские отношения с людьми, имеющими сходный опыт семейного насилия. 

Становясь родителями, они видят своих детей как отражение собственной компетентности и самоценности. Все это служит причиной для возникновения у них нереалистичных ожиданий в отношении поведения, успехов и развития своих собственных детей. Другими словами, велик шанс, что ребёнок, которого били в детстве, перенесет усвоенные методы воспитания на своих собственных детей, тем самым образуя замкнутый круг.

К счастью, только 10% родителей, применяющих физическое или психологическое насилие по отношению к своим детям, никогда не смогут перестроить свой образ жизни. Как правило, эти люди имеют серьёзные психические отклонения, которые требуют более пристального медицинского внимания. Остальные семьи имеют шанс полностью отказаться от насильственных практик, работая над этим самостоятельно или прибегнув к помощи специалиста.


Источник: ( Ссылка )

Другие публикации в этой рубрике: PROздоровье

Для размещения Вашей информации на портале воспользуйтесь системой "Public MEDARGO"