Сегодня в рубрике «Истории вещей» — портрет легендарной балерины Авдотьи Истоминой, хранящийся в коллекции Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина. Неизвестный художник запечатлел ее в образе Флоры из балета «Зефир и Флора» Шарля Дидло.

Тайны старинного портрета

До нашего времени сохранилось несколько портретов Авдотьи Истоминой: один, предположительно, кисти Винтерхальтера, другой — неизвестного художника, гравюра —— Федора Иорданова. Чаще всего статьи об Истоминой иллюстрируют портретом кисти Анри-Франсуа Ризенера, однако не известно точно, ее ли изобразил французский художник. С ее портретами — или считающимися таковыми — вообще связано много загадок.

Например, имя художника, который написал портрет Истоминой, хранящийся в Бахрушинском музее, неизвестно. Точно известно лишь, откуда он пришел в коллекцию Алексея Бахрушина — из собрания Александра Гедеонова, бессменного директора императорских театров двух столиц с 1833 по 1858 год, при котором московский Большой стал театром оперы и балета, как и Большой петербургский, ныне ушедший в историю. Но откуда портрет появился в коллекции Гедеонова — тайна.

Единственный связанный с этой картиной вопрос, на который можно ответить определенно, — почему Истомина изображена в образе Флоры из балета «Зефир и Флора». Для нее это был особенный балет, и дело здесь не только в его популярности.

Блистательна, полувоздушна

В балете Шарля-Луи Дидло «Зефир и Флора» на петербургской сцене Авдотья впервые танцевала в 1808 году. Дебютантке, получившей маленькую роль нимфы из свиты Флоры, было девять лет. Впоследствии она исполнит в этом балете партию нимфы Аглаи, а позже и главную — партию Флоры в 1822 году. Именно в «Зефире и Флоре» Истомина сделает несколько шагов по сцене на пальцах, благодаря чему войдет в историю. Впрочем, первой балериной, вставшей на пальцы, многие историки называют другую ученицу Дидло — Марию Данилову. Так, например, считал советский балетовед Юрий Алексеевич Бахрушин.

«Женский классический танец в этот период достиг большего расцвета. Решающим моментом в этом отношении было появление “положения на пальцах”. Эту позу ввел Дидло, и первой танцовщицей, исполнившей ее, была, вероятно, Данилова в балете “Зефир и Флора” в 1808 году (все первые изображения стояния на пальцах относятся именно к спектаклю “Зефир и Флора”)», — писал он в своей книге «История русского балета» (1965).

Однако доподлинно неизвестно и едва ли когда-либо выяснится, кто первым встал на пальцы, поскольку современники Истоминой не отделяли понятия «полные пальцы» от «высоких полупальцев», и сам момент подъема затерялся.

Балетный мир был для нее родным домом. В шесть лет, оставшись круглой сиротой, она попала на полный пансион в Петербургское театральное училище. Там она и встретилась с Дидло — легендарный русский хореограф французского происхождения преподавал там. Дидло был строг и требователен к ученикам и, помимо хореографии, уделял внимание и драматическим способностям. Истомина стала одной из лучших его воспитанниц. На сцене она демонстрировала не только виртуозную балетную технику, но и талант драматической актрисы.

В 1816 году она поступила на службу в петербургскую труппу императорских театров. Дебютировала танцовщица в партии Галатеи в балете «Ацис и Галатея», поставленном для нее Дидло. После этого Истомина исполняла все главные партии своего амплуа (полухарактерная танцовщица) в балетах театра. А еще она кружила головы и разбивала сердца.

«Истомина была среднего роста, брюнетка, красивой наружности, очень стройна, имела черные огненные глаза, прикрываемые длинными ресницами, которые придавали особый характер ее физиономии, она имела большую силу в ногах, апломб на сцене и вместе с тем грацию, легкость, быстроту в движениях…», — писал ее современник историк русского театра Пимен Арапов.

Одним из поклонников таланта и красоты Авдотьи Истоминой был Александр Пушкин, увековечивший ее в поэме «Евгений Онегин». Ходили слухи, что поэт был влюблен в «танцорку», как тогда называли балерин.

«Блистательна, полувоздушна,

Смычку волшебному послушна,

Толпою нимф окружена,

Стоит Истомина; она,

Одной ногой касаясь пола,

Другою медленно кружит,

И вдруг прыжок, и вдруг летит,

Летит, как пух от уст Эола;

То стан совьет, то разовьет

И быстрой ножкой ножку бьет».

Шарль-Луи Дидло и балет «Зефир и Флора»

Французский хореограф Шарль-Луи Дидло является одним из самых талантливых предшественников романтического балета. Принято считать, что именно он поставил танцовщиц на пальцы — до этого они танцевали на полупальцах, то есть с опорой на пальцы и подушечку стопы.

Дидло ставил балеты в Париже, Лондоне и Стокгольме, но настоящую славу ему принесла работа в русском балете. В 1801 году он приехал в Россию и возглавил петербургскую балетную труппу императорских театров.

Он произвел переворот в танце: увел сценический костюм от придворного костюма конца XVIII века и сделал его более легким. Он убрал тяжелые парики и шиньоны, кафтаны и ввел вместо них трико и туники, в которых танцовщикам было легче показывать свою технику и рисунок танца. Он ввел новшества и в кордебалет, расширив рамки возможностей танцовщиков. С особым вниманием Дидло относился и к процессу обучения — его последовательности и конкретизации.

Дидло удавалось создавать для зрителя иллюзию невероятной легкости и полета артистов на сцене. В первую очередь за счет введения в арсенал танцовщиков высоких прыжков с зависанием в воздухе, а во вторую — при помощи машинерии. Актеры парили над сценой на тросах, которые цеплялись за крюк, вшитый в корсет.

До Дидло обычной практикой было приглашать в Россию танцовщиц из Франции или Италии. Но хореограф воспитал целую плеяду русских танцовщиков: Анастасию Новицкую, Марию Данилову, Авдотью Истомину, Николая Гольца. Он поставил в России множество балетов, в том числе по произведениям русской классической литературы.

Балет «Зефир и Флора», придуманный и поставленный Дидло, занимает особое место в его творчестве. Он относится к так называемым анакреонтическим балетам — то есть поставленным на сюжеты из любовной лирики древнегреческого поэта Анакреонта. В основу либретто, написанного самим хореографом, лег древнегреческий миф о любви бога ветра Зефира и нимфы Флоры (древнеримский вариант имени Хлорис).

Впервые поставив «Зефира и Флору» в 1795 году в Лионе как дивертисмент под названием «Метаморфоза», Дидло много раз возвращался к нему. Он совершенствовал свой балет от постановки к постановке, вводил новых персонажей, использовал полетные трюки, которые поражали зрителей. К концу 1810-х хореограф расширил балет до двух актов. Однако критики отметили в первую очередь хореографию. Советский историк музыкального театра Абрам Гозенпуд писал:

«Как не эффектна эта новинка, сама по себе она не могла обеспечить успех спектакля. Дидло добивался и добился воздушности, полетности в решении танца, в котором раскрывались образы героев — Зефира, Флоры, Амура, нимф. А это требовало новой техники танца».

Материал подготовлен совместно с Государственным центральным театральным музеем имени А.А. Бахрушина.