Стволовые клетки: мифы и правда
Стволовые клетки: мифы и правда
14.10.2025 2945
Было время, когда словосочетание «стволовые клетки» звучало из всех утюгов, практически как сегодня «искусственный интеллект». На них возлагали огромные надежды, считая спасением от всех болезней, включая те, которые еще неизвестны человечеству. Прошли десятилетия, страсти поутихли, некоторые мифы о стволовых клетках оказались развенчаны, что же в остатке? Этот вопрос мы адресовали врачу регенеративной медицины, генеральному директору Центра клеточных технологий «Покровский», заведующему НИЛ клеточных технологий СЗГМУ им. И.И.Мечникова Егору Приходько.
— Егор Михайлович, если откинуть многочисленные спекуляции вокруг этого понятия, что на самом деле представляют собой стволовые клетки в медицине?
— Это один из инструментов врача, который помогает ему решать задачи, с которыми традиционные фармпрепараты или хирургические методы не всегда справляются. Приведу несколько примеров. Сегодня стволовые клетки применяются в первую очередь при трансплантации костного мозга. Это процедура у всех на слуху, она выполняется при возникновении онкологии крови. Просто мало кто задумывается, что костный мозг — это тоже стволовая клетка, гемопоэтическая стволовая клетка. Можно взять свою собственную (сохраненную), либо полученную из костного мозга донора. Это то, чем мы как раз и занимаемся.
Второе направление, где этот инструмент активно применяется — травматология, ортопедия. Забирается жировая ткань, центрифугируется, в результате остаются мезенхимные стволовые клетки, которые в последующем вводятся в сустав и запускают процессы регенерации — наращивания хряща. В широкую клиническую уже вошли так называемые сфероиды. Есть препарат фирмы «Генериум», который производится на фармзаводе, его создают из собственных стволовых клеток пациента. Он решает проблему дефекта мениска в качестве альтернативы хирургии.
Еще у нас есть клетки фибробластов, которые также замещают дефекты кожи, соответственно они используются в комбустиологии, у пациентов с тяжелыми ожогами, когда невозможно провести трансплантацию, а также для устранения больших рубцов. Фибробласты восстанавливают ткань до ее нормального состояния.
— Выходит, некоторые процедуры потеряли свою фантастическую окраску и стали клинической практикой?
— Все, что раньше казалось недосягаемым космосом, сегодня наша реальность. Мы научились работать со стволовыми клетками, минимизировать риски и получать хорошие результаты.
— О каких рисках идет речь?
— Основные риски были связаны с выбором правильного типа клеток. Потому что стволовые клетки — понятие очень широкое, в него входят эмбриональные, гемопоэтические, мезенхимные клетки. Если нужно заменить костный мозг, необходимо использовать не мезенхимные, а гемопоэтические клетки. Если надо восстановить структуру кости, — наоборот, нужны мезенхимные клетки, потому что они ближе всего к костной ткани.
— Какие исследования со стволовыми клетками ведутся сейчас? Какие перспективные направления изучаются?
— Таких направлений много. Например, IPS‑технология (от англ. «индуцированные плюрипотентные стволовые клетки»), когда берется собственная уже зрелая клетка организма, неважно из какой части, и дальше ей дают обратное развитие, переводят ее обратно в стволовую и используют для лечения различных патологий. Второй тип — таргетная терапия, когда в клетку «зашивается» ген, обучающий клетку, например, атаковать клетки опухолей различных видов.
Ведется генетическая модификация клеток, например, CAR‑терапия (от англ. Chimeric antigen receptor — химерный антигенный рецептор) для лечения лимфом: специально вводится генетический материал в клетку, и клетка начинает поражать именно опухолевые клетки крови.
Ведется замещение антибиотиков с помощью мезенхимных клеток, в них помещается ген, и они начинают синтезировать антибиотикоподобные вещества, токсичные для бактериальной клетки, и поражают эти клетки. В чем их плюс? Нет системного воздействия, мы вводим их либо в очаг, либо системно, клетки сами выводятся из организма через 5–7 дней, не принося вреда. Токсическое воздействие минимально.
— Как происходит отбор стволовых клеток? Можно ли их хранить долгое время, чтобы использовать, например, в старости?
— Стволовые клетки по своей активности делятся на градации. С возрастом они все начинают деградировать. Самый активный и самый лучший биологический материал — мезенхимные клетки пуповинного канатика или гемопоэтические клетки пуповинной крови. Во‑первых, у него нет накопленных мутаций за периоды жизни, нет поражения сопутствующих заболеваний, токсического воздействия окружающей среды. То есть это клетки, по сути созданные на нулевом этапе. Вот их мы забираем на самом старте. Следующие, которые мы можем забирать, — пульпа зуба у детей, когда начинается смена зубов, появляются молочные зубы. Это второй источник мезенхимных стволовых клеток.
Биобанкирование, то есть хранение такого биоматериала — одно из направлений нашей деятельности. Дело не столько в том, чтобы сохранить их на «черный день». А в том, что требуется предварительная подготовка, прежде чем их можно будет использовать в терапии. Хранение осуществляется путем криозамораживания, при температуре 196 градусов в жидком азоте.
— Если стволовые клетки взяты от ребенка, могут ли они потом быть использованы для лечения мамы, папы, других членов семьи?
— Да, могут, но лучше использовать собственные клетки.
— А чужие стволовые клетки не отторгаются?
— Нет, потому что они не несут в себе антигенные структуры.
— Помнится, когда открыли стволовые клетки, ученые заявили, что теперь нам и донорские органы не понадобятся, все можно будет выращивать из этих клеток.
— Это была отличная идея, но, к сожалению, она пока не сработала. Мы еще не научились этого делать. Проблема не в том, чтобы вырастить, а в том, чтобы создать кровоток и все остальные условия.
— Второе направление, на которое делали ставку, — борьба со старением.
— При правильном использовании клеточная терапия помогает добиваться этого эффекта. В рамках научной работы у нас была пациентка возрастом около 70 лет, у которой было онкологическое заболевание. Она первая вошла в протокол лечения стволовыми клетками. Прошло 15 лет, сейчас ей порядка 95 лет, она самостоятельно живет, полностью себя обслуживает. Недавно у нее началось восстановление цвета волос. Вместо седых – ее родные каштановые. Это как раз подтверждает перспективность этого инструмента в сфере антивозрастной медицины.
— А менее удачные примеры есть?
— К сожалению, да. Когда пациент все перепробовал, и ему ничего не помогло, на стволовые клетки смотрят как на панацею. Но, увы, это не панацея, а конкретный лечебный препарат.
— Тем не менее, похоже, стволовые клетки приближают нас к персоницифированной медицине.
— Это один из путей — использование генетической информации стволовой клетки. Но есть серьезный барьер в виде законодательных и бюрократических процедур. То есть весь мир движется в сторону персонализированной медицины, но нормативная база запаздывает. Тут есть над чем поработать.
Досье
Егор Михайлович Приходько – соучредитель и генеральный директор Центра клеточных технологий «Покровский», заведующий НИЛ клеточных технологий СЗГМУ им. И.И.Мечникова, президент Ассоциации специалистов клеточной терапии и технологий. Центр клеточных технологий «Покровский» – первый в Санкт-Петербурге и Северо-Западном регионе высокоспециализированный Центр клеточных и генных технологий, который занимается медицинской, биотехнологической и научной деятельностью. В его структуру входит Покровский банк стволовых клеток – крупнейший биобанк персонального и общественного хранения стволовых клеток пуповинной крови в России.
