19.05.2020 177

Истории французского отца скорой помощи, шотландского хирурга — основателя самого старого медицинского журнала России и немецкого доктора Лодера, невольно давшего обидное прозвище бездельникам.

Отечественную войну 1812 года окутывает романтический флер, созданный литературой, живописью и кинематографом. За ним часто забывается, что это был самый кровопролитный вооруженный конфликт XIX века.

Тогда только делались первые шаги в организации медицинской помощи на поле боя. Большинство огнестрельных ранений сопровождались инфекцией, а одним из основных методов лечения была ампутация. До широкого внедрения в мировую медицинскую практику антисептиков оставалось около полувека, санитарные потери армий многократно превосходили боевые. Врачам, чьи имена, как правило, широкой публике незнакомы, приходилось прикладывать титанические усилия для спасения жизней.

Незадолго до временного закрытия музей-панорама «Бородинская битва» подготовил выставку «Военная медицина в начале XIX столетия». Увидеть ее можно будет после снятия ограничений. А пока основные экспонаты выставки можно осмотреть онлайн — благодаря материалу mos.ru и агентства «Мосгортур».

Отец скорой помощи

Одно из главных изобретений эпохи в области военной медицины — организация скорой помощи — принадлежит Франции. Главный хирург наполеоновской армии Доминик Жан Ларрей (1766–1842) создал систему «летучих амбулансов» — легких двухколесных повозок, на которых раненых оперативно вывозили с поля боя. До этого их собирали лишь после окончания битвы, а доставка до лазарета тяжелыми фургонами занимала не менее суток. Изобретение Ларрея помогло спасти множество жизней, а его самого до сих пор называют отцом скорой помощи.

Жан-Доминик Ларрей. Из альбома с рисунками форм наполеоновской армии. Начало XX века

Выдающийся врач также ввел в практику так называемый триаж (от французского triage, то есть «сортировка») — сортировку раненых в зависимости от тяжести повреждений. Эта градация сохранилась до наших дней: больные, которым требуется неотложная помощь, срочная и, наконец, несрочная. До этого в первую очередь занимались офицерами и легкоранеными солдатами, чтобы последних можно было тут же вернуть в бой.

Ларрей был не только реформатором системы военной медицины, но и практикующим хирургом. Только во время Бородинского сражения он провел около 200 ампутаций, в среднем тратя на каждую чуть более семи минут.

Верный клятве Гиппократа, он лечил не только французов. Известен случай, когда после входа армии Наполеона в Витебск, Ларрей обнаружил в городе около 350 русских раненых и оказывал им помощь, не делая никаких различий.

Шотландец на русской службе

Основы военно-полевой медицины в России заложил Яков Васильевич Виллие (1768–1854), или Джеймс Уайли, как его звали в родной Шотландии. На русской службе он оказался в 1790 году и довольно быстро сделал фантастическую карьеру. Поворотным моментом в ней стала операция по удалению пули из поясничного позвонка у одного из адъютантов Суворова во время Польской кампании 1794-го.

Яков Васильевич Виллие. Литография. Середина XIX века

Уайли-Виллие достиг всех высот, о которых мог мечтать врач в России того времени: он был лейб-медиком у трех российских императоров (Павла I, Александра I и Николая I), президентом Императорской медико-хирургической академии, директором Медицинского департамента Военного министерства и главным инспектором армии по медицинской части. Как президент академии, которой он руководил три десятка лет, Виллие внес огромный вклад в становление русской военно-хирургической школы. Как главный медик Военного министерства он разработал систему медицинской службы в армии и добился ее внедрения.

Именно Виллие определил состав наборов хирургических инструментов, которыми в обязательном порядке укомплектовывали подразделения русской армии. В батальонный набор входили девять самых необходимых предметов: иглы разной конфигурации, щипцы, ланцет, катетер, большие и малые пилы и ножи для ампутации. В полковом наборе были уже 24 инструмента, а в корпусном — 106.

Набор ампутационных инструментов. Начало XIX века

Невозможно подсчитать, сколько жизней было спасено благодаря карманному «Наставлению» Виллие, которое касалось не только военной медицины. Компактная книга давала рекомендации по технике выполнения 33 самых распространенных в то время операций, включая родовспоможение. В него входили разделы по лечению ран от огнестрельного или холодного оружия, и этот справочник считают первым отечественным руководством по военно-полевой хирургии. Виллие был издателем медицинской периодики — учрежденный им в 1823 году «Военно-медицинский журнал» существует до сих пор.

Отдельного упоминания заслуживает придуманная Виллие госпитальная система, которая во время Отечественной войны 1812 года не имела аналогов в мире. Первую помощь раненым оказывали в перевязочных пунктах, которые располагались в укрытиях по периметру поля боя. Затем санитары, в роли которых обычно выступали ополченцы, доставляли тех, кто не мог идти сам, в три развозных госпиталя (один в центре, два — на флангах). Здесь проводились срочные операции и определялась дальнейшая судьба пациентов — их распределяли по подвижным госпиталям, которые размещались в 10–15 километрах от места сражения. Кроме того, в крупных населенных пунктах имелись стационары.

Французский и русский военный госпиталь в Мариенбурге. Гравюра. 1838–1841 годы

За период войны только подвижных госпиталей было устроено порядка 70 штук — за три дня Бородинского сражения с поля боя вывезли 19,5 тысячи раненых русской армии. Система представляла собой три линии госпиталей. В лазаретах первой линии раненые находились не более суток, во второй линии их лечили до месяца, а в третью попадали самые тяжелые больные.

Виллие был не только организатором и теоретиком. Как и его французский коллега Ларрей, глава русской медицинской службы лично провел около 200 операций у Бородина. Он был одним из тех, кто в пылу сражения осматривал раненого Багратиона. Виллие оперировал многих военачальников: под Кульмом — маркиза Лондондерри и маршала Вандома, под Лейпцигом — фельдмаршала Радецкого, под Танау — фельдмаршала Вреде, под Дрезденом — генерала Моро.

Убежденный сторонник латыни 

Еще один обрусевший иностранец, прусский медик Юстус Христиан Лодер, ставший в России Христианом Ивановичем, внес вклад не только в развитие медицины, но и в русский язык. Благодаря ему появилось слово «лодырь».

Христиан Иванович Лодер. Гравюра на меди. 1801 год

В 1828 году доктор Лодер совместно с компаньоном открыл на Остоженке заведение искусственных минеральных вод. В числе процедур, прописывавшихся его состоятельным клиентам, была оздоровительная ходьба. Для простого люда такое времяпрепровождение выглядело пустой забавой, а когда извозчиков, ожидавших своих господ, спрашивали, зачем те часами ходят взад-вперед по парку, те отвечали: «Лодыря гоняют», коверкая на простой лад фамилию иностранца. Так и повелось — праздношатающихся бездельников называют лодырями, часто даже не подозревая о происхождении этого слова и ничего не зная о человеке, благодаря которому оно появилось.

Друг поэта Гете и знаменитого географа Гумбольдта, Лодер приехал в Россию уже медицинским светилом. До войны он занимался частной практикой, имел звание лейб-медика. С началом войны знающему иностранцу вверили московский госпиталь на шесть тысяч офицеров и 30 тысяч нижних чинов. При приближении неприятеля ему пришлось заняться эвакуацией лазарета и организацией новых госпиталей в Касимове, Меленках и Елатьме — по рязанскому направлению, в котором отступала армия Кутузова.

После войны имя Лодера продолжало греметь. Он устроил в Москве анатомический театр, в котором для студентов-медиков проводили показательные операции на трупах. Анатомический театр Лодера одно время считался лучшим в Европе. Став почетным членом Московского университета, придворный медик оказался на особом положении и не отчитывался перед советом университета о своей преподавательской деятельности. Например, лекции он читал исключительно на латыни, игнорируя просьбы декана медицинского факультета перейти на более привычный для московских студентов XIX века русский. В 1826 году непокорный Лодер представил проект преобразований факультетского устройства и сумел претворить его в жизнь. Преподавание он оставил лишь в 1831-м из-за слабости здоровья, подарив университету свою коллекцию препаратов и инструментов.

Ранения Наполеона и Багратиона

Ранения военачальников нередко находили отражение в искусстве. Примером может служить картина Клода Готро «Ранение Наполеона у Ратисбонна», позже широко распространившаяся в виде сделанных с нее литографий. Ратисбонн — французское название баварского Регенсбурга, на взятие которого в апреле 1809-го армия Наполеона потратила пять дней. При этом Бонапарт был легко ранен пулей в левую ногу.

Ранение Наполеона у Ратисбонна 23 апреля 1809 года. Клод Готеро. 1809 год

«Сапог был взрезан, ранение осмотрено, затем место раны перевязано, сапог зашнурован, после чего император немедленно оседлал коня. Перед сражением император всегда говорил, что в случае его ранения должны быть приняты все меры, чтобы скрыть этот факт от войск. “Кто знает, — говорил он, — какой ужасный переполох может быть вызван подобной новостью?”» — вспоминал впоследствии секретарь Бонапарта Меневаль.

Момент перевязки стал сюжетом для картины Готро, вот только с раненной ногой императора художник ошибся, изобразив забинтованной правую.

Одним из определяющих эпизодов Бородинской битвы стало ранение князя Петра Багратиона, чьи солдаты долгое время удерживали неприятеля у Семеновских флешей. Этот момент попал на известную картину Петера фон Хесса «Сражение при Бородино».

Сражение при Бородине 26 августа 1812 года. Эстамп с картины Петера Хесса. Вторая половина XIX века

То обстоятельство, почему тяжелое, но все же не смертельное осколочное ранение в ногу привело к гибели полководца, до сих пор занимает историков. Преобладает мнение, что Багратиона спасла бы ампутация, сделанная в первые 48 часов после ранения. Однако отступление русской армии не дало возможности провести операцию без риска попасть в плен, и драгоценное время было упущено.

Князь Петр Багратион скончался от гангрены спустя 17 дней после ранения. От ампутации он отказывался дважды, и у него были основания. Если французские хирурги возводили ампутацию в абсолют, то русские медики иногда обходились без нее. Багратион знал, что врачи сумели сохранить правую руку Барклаю-де-Толли после тяжелого ранения под Прейсиш-Эйлау в 1807 году. Полководца тогда выхаживали 15 месяцев, а из его раненой руки за это время извлекли свыше 40 костных обломков разной величины.

Калеки в генеральских погонах

Впрочем, консервативное лечение при ранениях конечностей было скорее редкостью. Каждое большое сражение, особенно с заметным участием артиллерии, оставляло после себя множество увечных без разбора на чины и звания. Два экспоната выставки напоминают о том, что ампутанты не были редкостью даже среди русского генералитета.

На картине неизвестного художника XIX века изображен один из героев той эпохи, конный артиллерист Иван Арнольди, потерявший ногу в битве под Лейпцигом в 1813 году. Описание его подвига в Военной энциклопедии начала XX века тронет человека даже с крепкими нервами. Если вы чувствительны, не читайте дальше.

Портрет Ивана Карловича Арнольди. Неизвестный художник. Середина XIX века

«Будучи около полудня ранен пулею в икру левой ноги, фронта для перевязки не оставил и с пулею в ноге продолжал командовать… гнал неприятеля до самого Лейпцига, вблизи которого у Арнольди оторвало раненую ногу, но он все-таки еще четверть часа просидел на лошади, а затем сполз с нее и командовал, лежа у правофлангового орудия».

После необходимых медицинских манипуляций он оставался в боевом строю еще 40 лет, дослужившись до генерала от артиллерии.

Невероятную карьеру в армии сделал и основатель знаменитой воинской династии Иван Скобелев, пройдя путь от простого солдата до генерала от инфантерии. В бою с поляками под Миньском-Мазовецким в 1831 году он потерял левую руку. Эта травма осталась запечатлена на хромолитографии: генерал-лейтенант Скобелев сидит на барабане во время ампутации конечности, раздробленной неприятельским ядром. На лубке видно, что и правая рука генерала была увечной — в 1809 году в битве со шведами при Куортане ему ядром оторвало два пальца и раздробило третий.

Генерал-лейтенант Иван Никитич Скобелев. Хромолитография. 1851 год

Изображения предоставлены музеем-панорамой «Бородинская битва»

Источник : Ссылка

Другие публикации в этой рубрике: Новости

Для размещения Вашей информации на портале воспользуйтесь системой "Public MEDARGO"